3 июня в Великобритании произошла серия терактов — на Лондонском мосту, рынке Боро и в районе Воксхолл. По уточненным данным, в результате атак погибли семь человек, 48 получили ранения и травмы. Ранее сообщалось, что не менее 19 человек погибли, еще около 50 пострадали при взрыве, который прогремел на стадионе «Манчестер-Арена» в одноименном английском графстве. Инцидент произошел в ночь на 23 мая после концерта американской исполнительницы Ариадны Гранде.
«Безопасность» попросила президента международной антитеррористической тренинговой ассоциации Иосифа Линдера объяснить, почему террористы выбрали для терактов именно Великобританию.
Вопрос не в том, что это Британия, здесь просто совпали несколько факторов: проведение целого ряда международных мероприятий, предвыборная кампания, которая идет активно и очень хорошо освещается, привлекая к себе очень большое внимание. Ведь за то же самое время по всему миру произошло несколько десятков террористических актов, в которых погибли на порядок больше людей. Но почему-то международные масс-медиа вообще не уделили этому внимания. Даже когда произошла трагедия в Санкт-Петербурге зарубежные СМИ одной строчкой указали об этом. Идет избирательное оповещение.
Прошла серия терактов во Франции, в Бельгии. Была серия терактов в Германии. Теперь серия терактов в Великобритании. Подобное может повториться абсолютно в любой стране Евросоюза. Люди, которые планируют теракты, очень хорошо подготовлены, знают политическую конъюнктуру и по собственному выбору решают, в каком месте, когда и каким методом их проводить.
Можно ли произошедшее в Манчестере и Лондоне назвать провалом британских спецслужб?
Можно назвать это провалом, но нужно понимать, что в нынешних условиях европейский истеблишмент, в частности британский, не способен применять очень эффективные, но очень тоталитарные методы противодействия терроризму. Сколько бы ни увеличивали финансирование, не может несколько десятков тысяч сотрудников спецслужб и правоохранительных органов контролировать несколько тысяч людей, которые находятся в шорт-листах спецслужб и полиции. Только в соответствующем контрольном листе МИ-5 находится несколько тысяч террористов. А в соответствующих листах полиции их несколько десятков тысяч. Вы же к каждому не приставите по 10–15 агентов.
Отсутствует разведывательная информация опережающего плана. Нет возможности получить информацию, каким образом будут искать, как ловить. Возьмите тот же Манчестер: досмотр на входе на концерт вообще не проводился, была фикция. В Лондоне тоже было выбрано очень четкое время и место. Люди расслабленные после футбола, принявшие определенную дозу алкоголя. Даже если люди не пили — они просто отдыхали. Какой бы режим угрозы ни ставили, это вообще никакой роли для простых граждан не играет. Это касается усиления только спецслужб.
Врезается автотранспортное средство в толпу, таранит, выскакивают вооруженные люди и начинают профессионально и огульно резать направо и налево. Нет выстрелов, нет взрывов. Нападение с холодным оружием зачастую страшнее, чем с огнестрельным. Если человек не в самом эпицентре он услышит выстрелы и сможет среагировать. А здесь надо увидеть нападение. Фактически человек реагирует, когда угроза находится на расстоянии вытянутой руки. Не каждый человек способен среагировать и убежать.
Да, сработала полиция, троих застрелили. Почему английские власти стоят на позиции того, что нападавших было трое и все застрелены? Потому что будет проводится следствие и, скорее всего, количество людей, участвовавших в подготовке и реализации этого акта намного больше. Просто власти тоже хотят сохранить лицо. Нельзя все вешать на спецслужбы, спецслужбы — дитя государства. Спецслужба может хорошо работать тогда, когда есть политический карт-бланш. И когда высшее политическое руководство, с одной стороны, доверяет, с другой — ставит конкретные задачи.
Сегодня покажите европейского политика, способного проводить военно-полицейские операции по депортации из страны наиболее одиозных представителей в нелегальной эмиграционной среде, находящихся в черных списках по причастности к терроризму. Сегодня таких политиков в Европе нет, они всего боятся.
